Перов — самый глубокий и значительный из поколения художников 60-х годов. Эволюция его творчества, как уже говорилось, является образцовой для всего искусства этого периода: от подробного «рассказывания» ситуации с обнаженной критической и сатирической тенденцией к эмоционально-лирическому выражению
конфликта, от многофигурных — к двух-или однофигурным композициям. Соответственно возрастает значение отдельной человеческой фигуры, с одной стороны, и пейзажа — с другой. Из бытового жанра выделяются портрет и пейзаж, удельный вес которых в общей системе жанров следующего десятилетия заметно возрастает. Аналогичную эволюцию мы наблюдаем, например, у другого художника 60-х годов — И. М. Прянишникова (1840—1894). Его картина «Порожняки» (1871—1872), изображающая едущий из города порожняком крестьянский обоз в пустынном, открытом до горизонта заснеженном поле, развивает тему и отчасти повторяет живописные приемы перовского «Последнего кабака у заставы». Более ранняя картина Прянишникова «Шутники. Гостиный двор в Москве» (1865) примыкает к ранним повествовательным жанрам Перова. Собравшиеся в рядах гостиного двора московские купцы забавляются шутовской пляской бедняка-чиновника, очевидно пообещав ему за это награду.
Написанная по следам постановки в Малом театре пьесы Островского «Шутники», картина Прянишникова выдает свою зависимость от приемов театральной режиссуры, влияние которой вообще очень сильно в искусстве 60-х годов. На этом пути живопись порой оказывалась в плену назидательной демонстративности, которая в театре бывает оправдана условностью сценического пространства, но в живописи вступала в противоречие с системой жизнеподобнл, призванной уверить зрителя, что изображается факт, взятый «из жизни», списанный с натуры, а не предумышленно сочиненный. В этом отношении картина «Шутники» выгодно отличается от многих других произведений 60-х годов, например от картины В. В. Пукирева «Неравный брак» (1862), где главные лица представляют собой персонификации добродетели и порока с непременным героем-резонером в образе гневного молодого человека (справа) почти на манер классицистических постановок, что выдает зависимость этого произведения Пукирева от традиционных методов академической живописи.
Многие жанристы 60-х годов учились на произведениях Федотова, особенно мастерству занимательного изобразительного рассказа. Картина А. Л. Юшанова «Проводы начальника» (1864) воскрешает лучшие черты федотовской школы. Демонстрируя развивающееся действие, художник тонко фиксирует в нем тот наиболее выигрышный, согласующийся с природной неподвижностью живописного образа момент, когда, как в знаменитой «немой сцене» гоголевского «Ревизора», свойства характеров и все тайные мотивы человеческого поведения вдруг отпечатываются вовне, обретают зримое пантомимическое воплощение, более красноречивое, чем произносимые при этом слова. Контрастное сопоставление ритмического рисунка поз, статическая фиксиро-ванность жеста и остановившихся улыбок, превращенных в гримасы, создают впечатление искусственного, фальшивого веселья людей — марионеток чиновничьего ритуала. В большинстве своем жанристы использовали опыт Федотова 40-х годов — периода создания сатирических произведений. Лишь картины Перова второй половины 60-х годов и живописными своими качествами, и ощущением потерянности и одиночества человека в мире перекликаются с картиной «Анкор, еще анкор!».
Однако в русском искусстве 60-х годов есть художник Л. И. Соломаткин (1837— 1883), воссоединяющий, часто в рамках одного произведения, обе стороны федо-товского творчества. Особенно красноречива в этом плане картина «Свадьба», написанная в 1872 г., но всем своим духом и строем принадлежащая 60-м годам. Федотов — комедиограф, автор «Разборчивой невесты» и «Сватовства майора» — словно отражен здесь в зеркале поздних его картин «Игроки» и «Анкор». Вся сцена поздравления молодых превращена в зловещую фантасмагорию, в парад гротескных масок.
Одно из наиболее известных и типичных именно для 60-х годов произведений Соломаткина — картина «Славильщики-городовые», существующая во множестве авторских повторений. Изображается нашествие в купеческий дом городовых, с утра всполошивших ревом рождественского канона весь дом. Прислуга затыкает уши. Невозмутимый купец, преисполненный сознания, что «так надо», шурша кредитками, роется в кошельке, разыскивая мелкую монету. Один из «певцов» — долговязый, вытянувший шею, опустивший руку в карман и скосивший глаза на стоящего спиной купца,— имеет вид только что совершившего кражу карманного воришки; другой — грузный и тупой, свирепо насупил брови, вытаращил глаза и вобрал голову в плечи так, словно он нарочно по злоумышлению решил напугать своим видом и ревом честной люд. Приемы сатирического гротеска у Соломаткина имеют много общего с языком изобразительных метафор и гипербол, свойственным лубочным картинкам и ярмарочным шутовским представлениям.
Рекоменудем посмотреть:
Скоморошество в русской культуре
Русская культура получает свое развитие, можно сказать, с X века, т.е. с крещения князем Владимиром Киева в 988 г. Принятие Византийской религии во многом предопределило магистральное направление развития русской культуры: книжность, град ...
Обрядность осенних праздников и основные элементы праздников осеннего цикла
Современная праздничная обрядность находится в процессе становления и развития. Утверждаются новые праздники и наряду с ними, видоизменяясь, продолжаются охраняться и некоторые традиционные. Отдельные элементы старинных празднеств органич ...
Символизм как художественное течение
Развитие истории мировой культуры (рубеж XIX-XX веков, XX век и рубеж XX-XXI веков) можно рассматривать как бесконечную цепочку романов и расставаний «высокой литературы» с темой капиталистического общества. Так, рубеж XIX-XX веков был ох ...
Навигация