Ранний язык неизбежно нес на себе следы своего происхождения и обладал мощной суггестивной силой, которая проявляла себя на протяжении долгих тысячелетий - во всех традиционных культурах (особенно в культуре архаической), где заклинания, ритуальные формулы и гимны играют ключевую роль в магических обрядах.
Когда членораздельная речь стала формой общения между самими людьми, это имело двойственные последствия. С одной стороны, звуковой язык позволял предупредить об опасности сородичей на большом расстоянии, сделать понятной для всех программу предстоящих действий (например, в коллективной охоте и других общих делах). Но, с другой стороны, суггестивный характер слов делал реакцию на них неизбежной, автоматической - у всех, кто эти слова слышал и уже тем самым «понимал», т.е. реагировал строго определенным образом. Самыми ранними словами, по мнению ряда лингвистов, как и у наших младенцев, были те звукосочетания, которые позднее оформились в глаголы (в повелительном наклонении). В результате каждый член сообщества издавал и получал приказы, естественные для инстинкта самосохранения любого природного существа: «отдай мне!» (отдай пищу, отдай самку, отдай удобное безопасное место в пещере и т.д.). При всем желании никто не в состоянии выполнить все такие приказы, поступающие с разных сторон одновременно. Поэтому первой инстинктивной реакцией на невыносимое положение большинства палеоантропов было их бегство от самых сильных суггесторов - тех, чьи словесные повеления были способны подавить сопротивление их психики. Результатом этого массового бегства было быстрое, имеющее характер взрыва, расселение палеоантропов (в последние межледниковые эпохи плейстоцена) по всей пригодной для обитания планете. И только когда привычные возможности спастись бегством друг от друга были практически исчерпаны, и опыт выживания очень малой группой (часто - отдельной полигамной семьей с детьми) оказался крайне болезненным и опасным, люди начали искать иной способ сосуществования.
Чтобы иметь возможность жить крупными локальными сообществами, нужно было научиться защищаться от суггестии, строить различные барьеры для нее. Главный из них - это адресное общение, связанное с появлением имен собственных (заменивших указывающий жест). Имя позволяет контролировать вторую сигнальную систему и управлять инстинктивными реакциями на ее воздействия. Поэтому «имена собственные» начинают играть такую важную роль в системе отношений людей ранних культур -сначала между собой, а затем и со всем природным окружением.
Появление языка и адресного общения давало возможность легко структурировать большие человеческие сообщества, выделив внутри каждого из них «своих» (знающих «правильные» имена) и «чужих», отгороженных «другим» языком. Вот почему во многих языках самоназвание народа связано с вариациями вокруг обозначения «понимающий слово» (например, «словенцы», «славяне»), что тождественно с понятием «настоящий человек», тогда как все чужаки - «немцы», т.е. «немые» (это - «не мы»).[3]
Отделившись от «чужих» как от нелюдей, на которых не распространяются правила человеческих отношений, «свои» не остановились на этом. Механизм дифференциации - по степени воздействия вербальных внушений - продолжал действовать и внутри каждой группы «своих», закрепляя различные позиции и социально-психологические роли тех, кто оказался по одну сторону от каждой из внутренних границ.
Вероятно, самой первой и «органичной», естественной границей между людьми, говорящими на одном языке, стала граница между мужчинами и женщинами; возникли гендерные различия между ними. Происходила преимущественная психологическая специализация мужчин на роли суггесторов; женщин с самого начала ставили в подчиненное положение.[3]
Как мы уже упоминали ранее, процессы структурирования ранней культуры привели к формированию религиозных и магических традиций и ритуалов, семейно-брачных отношений, социальной и возрастной структуры человеческих сообществ и многого другого. Рисуя и производя магические обряды, люди программировали свои действия на предстоящей охоте, причем именно ритуальное предварение бу¬ущей победы казалось им главным условием успешной охоты. Ранние графические изображения, имеющие знаковую функцию, послужили истоками будущего изобразительного искусства (настоящих реалистических сцен охоты и др.), и ранней письменности (рисуночного письма, иероглифики). При этом важно подчеркнуть, что именно «чужие» нуждались в том, чтобы изображения стали для них «понятными»; поэтому «настоящие картинки» появлялись тогда и там, когда возникала потребность в общении и обмене с этими «чужими». Только для них знак (и соответствующее ему имя), чтобы стать понятным и вызвать точные представления, должен был стать фиксированной последовательностью слов - программ действий носителя имени. Так на основе магически активной стратегии отношений с окружающим миром возникает новая функция языка - быть «программой человеческой деятельности». Слово-программа дополнило, но долго не могло вытеснить слово как имя и образ, - ведь из имени предстояло родиться мифу.
Рекоменудем посмотреть:
Мода
Подавляющее большинство населения уральских городов в сословном плане относилось к мещанству и крестьянству, что проявлялось и в образе жизни, и в одежде. Выходцы из деревни, сохраняя приверженность традиционному стилю одежды, непременно ...
Достижения и потери
древней культуры
Первобытный период истории человечества до сих пор остается для нас загадкой и очевидно, что многие его тайны так и не будут разгаданы. Всякая наука, изучающая первобытность, сталкивается с весьма сложными проблемами: это и специфичность ...
Обрядность осенних праздников и основные элементы праздников осеннего цикла
Современная праздничная обрядность находится в процессе становления и развития. Утверждаются новые праздники и наряду с ними, видоизменяясь, продолжаются охраняться и некоторые традиционные. Отдельные элементы старинных празднеств органич ...
Навигация